Царственная Особа - тени Sigil, Тамми Танука

Рассыпчатые тени для век Sigil inspired Tammy Tanuka, тон "Царственная Особа" - серия Туманные Земли.

Цвет: Торжественная сестра Ледяного Краба. Красивый мультишиммер с небольшим преломлением, словно уходящие под бирюзовую воду скалы. Назначение - акцентный, топпер. Сложность нанесения - легко/средне.

Состав нормирован в соответствии с российскими требованиями безопасности, нормативы других стран могут отличаться.

ВНИМАНИЕ: этот оттенок идет в серии ЭКСТРА - состав продукта сделан на премиальном сырье и ингредиентах новейших оптических разработок, поэтому его стоимость отличается от стоимости основной серии.

Варианты упаковки:

МИНИ СЭМПЛ 0,5 мл (вес 0,3-0,4 гр) - формат "тестера". ВНИМАНИЕ! Наполнение баночки при выборе этого формата будет составлять всего 1/4 объема баночки. Этот формат идеален для знакомства с оттенками, а так же для заказа акцентных или редко используемых оттенков. Упаковка - сегмент сэмпл палитры, при желании баночки скручиваются между собой, собираясь в пирамидки.

Разные оттенки могут "слеживаться" или наоборот "распушаться", особенно в продукте с крупными "летучими" частицами, поэтому визуальное наполнение ("пол-баночки", "до краев") может отличаться от оттенка к оттенку. Фасовка производится в промежуточном состоянии, с уже устоявшимися частицами, но до слеживания. Визуализация наполнения дана приблизительная.

Цвет свотчей продукта на мониторе может отличаться от цвета нанесенного вами продукта. Почему? На видимый оттенок, кроме настроек монитора само собой, влияют множество условий: способ нанесения, база, тон кожи, визуальное восприятие, освещение, рефлексы. Один оттенок можно нанести по-разному, и для него не будет какого-то одного "правильного" оттенка и состояния - вы можете наносить плотнее или тоньше, регулируя яркость, насухую или на мокрую - усиливая шифт оттенка, при дневном свете, когда шиммер не проявляет оптических свойств или при солнечном, когда крупные частицы начинают искриться. Все свотчи в магазине сняты с использованием влажного способа - набивкой сухого продукта пальцем на кожу, увлажненную гигиенической салфеткой.


Порой небо такое темное, что кажется, будто злой дух украл все звезды и даже саму луну, а сердце похоже на дом с привидениями, где обитают только тени давно ушедших людей. И когда такое несчастье воцаряется в душе простого клерка или хозяина медоварни, это приносит беду ему одному, но если шепот теней поселяется в сердце Царственной Особы, смерть придет в принадлежащие ей земли, коснется всех до единого и выжжет дотла всё, до чего дотянется её костлявая рука.

Вот уже три недели Амелия бродила по своему дому, похожая на бесплотный дух. Жители Туманных Земель, привыкшие ко всякому колдовству, и те начали шептаться между собой. Сначала заметила кухарка, ведь дочь графа совсем перестала есть, потом заволновалась мать девушки, и вскоре все заговорили о том, что с наследницей приключилась какая-то беда. Взгляд её стал пустым и равнодушным, но она не просила помощи и ни с кем не была откровенна, будто сама для себя уже решила, что жизнь её окончится скоро, а, значит, нет смысла спасать себя.

Отец девушки, как и многие прагматики, был уверен в том, что она больна чем-то, мать - что дело в несчастной любви к молодому эльфу, который скончался от ужасной лихорадки, так и не успев ответить девушке, прояснить как-то свои чувства. И оба считали, что беда эта временная, сердце молодое, заживёт, забудет быстро. И они стали приглашать в дом рыцарей и менестрелей, принцев и молодых ученых, в надежде, что Амелия встретится со своей судьбой и забудет несчастного эльфа. Сначала все шло неплохо, вечно мрачный дом оживился праздниками и песнями, но только все, кто приезжал веселым и полным сил, уезжали истощенными и выдохшимися будто после тяжелой работы. Служанки отказывались прибирать в комнате наследницы, стольких пришлось рассчитать, но никто не признавался, что же происходит с девушкой.

Днем и ночью стояла она у окна, смотрела вдаль, туда, где чернели высокие скалы.

- Обернуться бы вороном, - думала Амелия. - Улететь отсюда, забыть все и сжечь.

Но оставалась, через силу заставляла себя спускаться к очередному праздничному столу, где гости обменивались комплиментами и смеялись, но замолкали, поймав её взгляд. Гадали, счастлива ли она или несчастна, шептались между собой о том, что таких странных девушек еще поискать, но упорно продолжали искать её общества и даже просить руки, такое приданое упускать не хотелось.

И все неизменно получали отказ, так и не раскрыв правды. Так за Амелией закрепилась слава особы холодной и Царственной, достойной королей и не снисходящей до простых смертных. Граф и графиня устали бороться с дочерью, поверив то ли в злое колдовство, то ли в какую-то болезнь, вызывающую бесчувственность, а сама девушка все чаще уходила дальше от дома, туда, куда не долетали звуки песен и праздников, находя в долгих размышлениях собственное подобие счастья.